Дмитрий Бабич, обозреватель РИА Новости.
Встреча между российским президентом Дмитрием Медведевым и его американским коллегой Бараком Обамой не решила всех вопросов, которые отягощают российско-американские отношения, но все же стала успехом. Стороны достигли предварительного соглашения о сокращении ядерных арсеналов, ограничив количество боеголовок с каждой стороны до уровня 1500-1675 единиц и установив еще более строгое ограничение на количество ракет-носителей, способных доставлять эти ядерные боеголовки – от 500 до 1100 единиц.
Российской стороне не удалось увязать будущие сокращения в уровне вооружений с отказом Соединенных Штатов от размещения третьего позиционного района противоракетной обороны (ПРО) в Восточной Европе – в Польше и Чехии. Однако заявления президента Обамы продемонстрировали существенные подвижки в американской позиции по этому вопросу. Обама подтвердил правомерность связи между оборонительными и наступательными вооружениями – в отличие от своего предшественника Джорджа Буша-младшего, отказывавшего видеть подобную связь со времен выхода США из договора по ПРО 1972 года в начале его президентства. Обама также согласился сделать идущий на смену заключенному в 1991 году СНВ-1 договор «юридически обязывающим», а это также определенный отход от линии Джорджа Буша.
Тот постоянно говорил, что поскольку Россия и США больше не являются врагами, как в период холодной войны, им не нужно заключать детализированных договоров о сокращении вооружений. Между тем у США, как у страны с намного большим военным бюджетом, было и намного больше возможностей интерпретировать такой размытый договор в свою пользу, чем у России.
Глубокое сокращение ядерных вооружений – в интересах России, поскольку поддержание нынешнего арсенала в несколько тысяч боеголовок и их носителей – дело дорогое и рискованное. Однако некоторые российские эксперты предупреждали руководство страны от того, чтобы согласиться на слишком радикальные сокращения – например, до нескольких сотен боеголовок. Такой шаг мог бы спровоцировать ядерные державы второго ряда (скажем, Китай) на производство новых боеголовок с целью встать вровень с ядерными грандами – США и Россией. В настоящий момент США и Россия обладают 95 процентами всех ядерных вооружений в мире.
Другие, более спорные темы в российско-американских отношениях – такие, как противоречия по поводу заявок Украины и Грузии на членство в НАТО, демократический процесс или его отсутствие в России, экономические вопросы – все эти темы очевидно поднимались во время переговоров двух президентов «один на один» и в широком формате, но президенты предусмотрительно предпочли не затрагивать их во время своей пресс-конференции.
Оставив эти пока неразрешимые вопросы в стороне, оба президента достигли согласия практически по всем вопросам, где это было возможно сделать без того, чтобы отойти от официальных внешнеполитических линий своих стран. Всемирный саммит по ядерной безопасности состоится в следующем году и местом его проведения, возможно, будет Россия; обе стороны осудили ядерные испытания и запуски ракет в Северной Корее; президент Медведев сказал, что «ценит усилия» США, направленные на предотвращение террористической угрозы, которая «исходила и, к сожалению, еще исходит с афганской земли». В этом заявлении Медведева нет отхода от официальной позиции России со времен совместной операции ряда стран, возглавляемых США, против режима талибов в 2001 году, но стоит отметить, что в последние годы многие официальные лица в России предпочитали говорить не об антитеррористическом характере американского присутствия в Афганистане, а о неспособности или даже нежелании американцев добиться победы над религиозными фанатиками и наркоторговцами.
В целом саммит можно оценить как успех, оправдавший практически все ожидания реалистически мыслящих экспертов, но не как «прорыв» в российско-американских отношениях. Справедливости ради стоит отметить, что такой прорыв рассматривался бы с подозрением общественным мнением и в России, и в США. В Соединенных Штатах президента Обаму часто критикуют за мягкость – не столько к России, сколько к Ирану – стране, с которой Обама (впервые за 30 лет!) обещал провести переговоры еще во время своей предвыборной кампании. Разгон добивающихся соблюдения своих демократических прав демонстрантов в Иране, равно как и провокационные ракетные запуски в Северной Корее, не очень-то благоприятствовали улучшению отношений США с Россией, которую американское общественное мнение давно уже не числит среди демократических стран. В этой ситуации любой «карт-бланш» Москве со стороны Обамы рассматривался бы негативно огромным большинством американского политического класса и экспертного сообщества.
С другой стороны, в России, все еще переживающей травму от несбывшихся надежд на интеграцию в сообщество развитых демократических стран в девяностые годы после развала Советского Союза, любое подобие горбачевского «нового мышления» также было бы воспринято негативно. Как известно, эта политика, первоначально задумывавшаяся как вполне разумное и гуманное признание приоритета «общечеловеческих ценностей» и планетарных интересов над эгоизмом отдельных государств, в 1989-1991 годах дегенерировала в односторонние уступки и мелкую торговлю стратегическими интересами в обмен на займы и гуманитарную помощь. Даже намек на повторение такой политики, какие бы «прорывы» в отношениях с США он ни сулил, был бы политически невозможен для Медведева.
В этой ситуации обе стороны предпочли ограничить «оттепель» в отношениях старыми проверенными методами – например, восстановлением сотрудничества между военными ведомствами двух стран, прерванного после прошлогоднего конфликта между Москвой и Тбилиси, в котором Вашингтон почти без оговорок поддержал грузинскую сторону.
«За последние годы двусторонним отношениям между Россией и США было нанесено столько травм, что доверия декларациям любой администрации США – неважно, будет ее возглавлять Обама или кто-то другой – еще долго не будет,- считает президент московского ПИР-Центра Владимир Орлов. – Очень хорошо, что на вербальном уровне мы имеем со стороны США заверение, что эта страна – по финансовым ли соображениям или в силу иных причин – не готова пока развертывать ПРО в Европе. Но мы не сможем подойти к дальнейшему сокращению ядерных вооружений, если не получим документально заверенное обещание не размещать ПРО в Польше и Чехии».
Во время своей вчерашней пресс-конференции президент Обама подчеркнул, что противоракетный щит США в Восточной Европе не будет в состоянии сделать бесполезным огромный российский ядерный потенциал. Он добавил, что США хотели бы сотрудничать с Россией в строительстве такого противоракетного щита, который позволил бы сбивать «одну, или десять, или несколько ракет, которые сбились бы с пути и которые исходили бы из третьего источника». Очевидно, что для борьбы с такими ракетами предполагаемый американский потенциал ПРО из 10 ракет-перехватчиков был бы вполне адекватен. Другое дело, что Россия, не раз слышавшая подобные предложения от Буша-младшего, имела все основания сомневаться в искренности их автора, призывавшего через телевидение «дорогого Владимира присылать сюда своих генералов». Мало кто в России рассчитывает, что российских военных допустят к таким тайнам американской ПРО, которые США не раскрывает даже ближайшим союзникам по НАТО. Поэтому президент Медведев предпочел не выражать восторгов по поводу «нового» американского предложения, хотя и подчеркнул, что предыдущая американская администрация отказывалась принимать российские озабоченности по поводу ПРО в принципе, утверждая, что система ПРО не нацелена против России, а потому вовсе не должна беспокоить Москву.
Не решая всех проблем, прогресс в области разоружения может позволить США и России заложить основы взаимного доверия, на которых можно будет строить новые отношения, решая проблемы по мере их поступления.
«Главной темой в отношениях России и США в ближайшие годы будет не разоружение, а соперничество в постсоветском пространстве,- считает председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) Сергей Караганов. – Если в США не откажутся от идеи включения Украины в НАТО, долговременное улучшение отношений невозможно. Успехи в области разоружения могут только создать определенный запасной капитал доверия на случай будущих кризисов, подобных прошлогоднему кризису в Грузии».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
