Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Корейский дипломатический сюжет, который будет разворачиваться на открывшемся сегодня форуме в Ярославле, формально к этому мероприятию не относится. Ярославский международный политический форум посвящен теме «Современное государство: стандарты демократии и критерии эффективности», и, в общем, это просто конференция — обмен мнениями. Но на многих международных встречах довольно интересные вещи происходят «на полях». В том числе встреча российского президента Дмитрия Медведева с приехавшим на форум президентом Южной Кореи Ли Мен Баком.
Начинается этот сюжет, вообще-то, с президента Франции Николя Саркози, и он уже довольно подробно описан в российских СМИ благодаря тому, что из Парижа только что вернулись российские министры иностранных дел и обороны, Сергей Лавров и Анатолий Сердюков. Они участвовали там в заседании российско-французского Совета сотрудничества по вопросам безопасности. Их принял также президент Саркози; из реплик его пресс-секретаря и стало известно, что президент Франции хотел бы более активного участия Москвы в подготовке к заседаниям «большой двадцатки» — когда, в ноябре этого года, придет очередь Франции начать организовывать очередную встречу этого самого влиятельного из всех мировых клубов ведущих держав (85% мирового ВВП). И не просто организовывать, а делать его более эффективным. Реформировать. Вот об этом Саркози будет говорить с Медведевым, и не только с ним.
Но в ноябре председательство в «двадцатке» переходит к Франции именно от Южной Кореи, поскольку следующее – в ноябре — заседание «мирового политбюро» из двадцати стран как раз в Южной Корее и будет.
Тут Москве придется отделить Ли Мен Бака — организатора «двадцатки» и человека, с которым можно сделать массу интересного по части экономики, тех же инноваций и модернизации, от Ли Мен Бака, создающего проблемы в урегулировании «ядерного кризиса» с Северной Кореей.
До февраля 2008 года, когда Ли Мен Бак вселился в «Голубой дом» (президентский дворец в Сеуле), у власти в стране была партия, придерживавшаяся других взглядов на тактику отношений с северными братьями. Условно говоря, если раньше в жизнь проводилась политика «солнечного света» (это ее официальное название), то при президенте Ли солнце зашло за тучи.
Вообще в этом нет ничего удивительного, южнокорейская публика разделилась примерно пополам по этому поводу — кто за жесткий, кто за мягкий подход к северянам. И очень много колеблющихся, пополняющих то один лагерь, то другой. Но тут надо учитывать, что есть международный аспект дела – шестисторонние переговоры, на которых обсуждается все, что связано с ядерными программами Пхеньяна. До прихода Ли Мен Бака можно было все происходившее на этих переговорах выразить такой формулой: Пекин, Сеул и Москва блокировали агрессивность Джорджа Буша, не давали конфликту перерасти в войну. Япония придерживалась американских позиций. А со сменой власти в Сеуле Южная Корея на этих переговорах переместилась из одной команды в другую – и это еще одна причина, если не главная из них, отчего переговоры замерли в неподвижности.
А тут еще возникло дело южнокорейского корвета «Чхонан», потопленного 26 марта. Для Сеула или Вашингтона и вопросов не возникало – потоплен северокорейской торпедой. Комиссии экспертов, прибывшие, скажем так, с «западной» части мировой политической сцены, тоже так считают. Но в конце мая корвет осмотрела российская военная делегация, в том числе люди, хорошо знакомые с северокорейскими вооружениями. Вернулась, написала отчет, о котором известно немного – кроме утверждения, что установить виновника инцидента комиссия не смогла.
А это совсем не пустяк, поскольку открывает дорогу сомнениям – не говоря о том, что по простой логике Пхеньяну совершенно незачем было кого-то топить. С дипломатической точки зрения это создает Москве (и Пекину) запас гибкости, выводит переговорную ситуацию из тупика, в котором виновник возможен только один, и с ним надо что-то делать. И еще это удар по жестким антисеверным позициям президента Ли.
С другой же стороны, ситуация в этой части света изменилась, потеряла остроту. Это раньше можно было считать Ли Мен Бака «человеком Буша» в Сеуле, а его победу на президентских выборах – чуть ли не последним достижением бывшего президента США в этой части света. Президента Ли можно было бы приравнять даже к его грузинскому собрату Саакашвили – живой остаток ненужной уже политики.
Но поскольку сейчас никакого Буша нет, поскольку Москве уже не надо предотвратить военный конфликт на своих границах, то сейчас… Сейчас есть смысл вспомнить, что Ли Мен Бак, кроме того что это весьма консервативный политик, прославился своей блестящей карьерой — от менеджера до гендиректора — в «Хендае» (не той части группы компаний, которая делает автомобили, а в той, которая занята строительством), и еще был очень хорошим мэром Сеула. Это удачная биография для лидера государства, которое могло бы очень помочь развитию российского Дальнего Востока. И помогает.
Да, собственно, не только там. Дипломатические отношения Москвы и Сеула как раз в этом году подошли к юбилею, они были установлены 20 лет назад. И за это время, если говорить даже только о чистой экономике, много ведущих компаний этой страны неплохо себя чувствуют на всех российских просторах. Вот пусть и дальше продолжают в том же духе.
Поэтому формулу переговоров в Ярославле можно было бы вывести такую: северокорейскую проблему – на запасную дорожку, вопросы торговли, модернизации и инноваций – на первый план. Не говоря о том, что финансовая «двадцатка» в Сеуле тоже совсем не пустяковый вопрос, даже если южнокорейцы не пытаются эту «двадцатку» реформировать так, как хочет это сделать Саркози.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
