Геннадий Бордюгов, историк, член Экспертного Совета РИА Новости.
В последние годы в День памяти и скорби мы все пристальней вглядываемся в ранее запретные зоны истории – в частности, обращаемся к болезненным этническим аспектам Великой Отечественной войны. Как никакое другое событие, именно война обнажила результаты национальной политики и характер межнациональных отношений. И Сталин, и Гитлер прекрасно понимали, что многонациональность может быть фактором как высокой, так и низкой прочности строя.
За 5 лет до начала войны началось "очищение" приграничной полосы СССР – выселение польских и немецких хозяйств из Украины, этнических корейцев с Дальнего Востока.
За неделю до вторжения гитлеровских войск – выселение "социально чуждого элемента" из республик Прибалтики, Западной Украины, Западной Белоруссии и Молдавии. А первой жертвой депортаций военного времени в СССР стали этнические немцы, проживающие в Поволжье, Саратовской и Сталинградской областях. Именно таким, как ни парадоксально, стало предвоенное наполнение понятия "дружба народов".
Использование в национальной политике депортаций, казалось бы, могло быть хоть как-то оправдано в качестве наказания за пособничество врагу во время оккупации или подавления повстанческого движения. Но это было, скорее, своеобразной профилактикой – предостережением от "соблазна предательства". Этот порочный метод имел долговременные негативные последствия, повлиявшие на национальные отношения в СССР и затем – на постсоветском пространстве.
Другим отступлением сталинской пропаганды от прежних постулатов было подчеркнутое выделение в "советском патриотизме" русского, славянского ядра. Впрочем, это было неудивительно. Красная армия в начале 1941 года состояла на 61% из русских, на 19,6% из украинцев и на 4,1% – белорусов.
Недоверие
Война, однако, внесла серьезные коррективы в национальную политику. Руководство СССР не могло не учитывать того факта, что в первый же день войны Патриарший Местоблюститель, Митрополит Московский и Коломенский Сергий издал патриотическое послание к православным верующим страны и благословил народ на "предстоящий всенародный подвиг". Группа муфтиев во главе с Г.З. Расулевым возглавила движение в поддержку советской власти и борьбы с фашистскими захватчиками. Армяно-григорианская церковь выпустила воззвание к армянскому народу встать на оборону Отечества.
В кризисную осень 1941 года советское руководство восстановило в РККА национальные воинские части. Так решалась идеологическая задача – в борьбе с гитлеровцами участвуют все народы, включая прибалтийские. Но в 1942 г. эти части были расформированы. Причина заключалась не в том, что надобность в них отпала, а в том, что некоторым народам СССР было отказано служить в армии.
Были изданы приказы об увольнении в запас всех чеченцев и ингушей и отправке их по месту жительства. Государственный Комитет Обороны дал указание не призывать в армию коренные народы Чечено-Ингушской, Кабардино-Балкарской, Дагестанской автономных республик. Такое же решение могло последовать и в отношении адыгейцев, карачаевцев и черкесов, но их национальные образования не были оккупированы Германией к августу 1942 года.
Недоверие, вызванное повстанческим движением на Северном Кавказе, распространялось и на тех, кто пал смертью храбрых при защите Брестской крепости и в битве под Москвой. На фронте воевало до 27, 5 тысячи чеченцев и ингушей, из них 10 человек стали Героями Советского Союза. Однако этот факт долго замалчивался – даже о награждении кавказцев боевыми орденами и медалями ни сами герои, ни их родные не знали.
Провал гитлеровской национальной политики
Нацистская Германия, стремясь разрушить советское многонациональное государство и уничтожая русских, не щадила и представителей других народов и национальных меньшинств. По плану Гиммлера "Ост" (июль 1941 г.) в течение 25-30 лет изгнанию и уничтожению подлежало до 85% поляков, 85% литовцев, 75% белорусов, 65% населения Западной Украины, 50% эстонцев и латышей. Речь шла в общей сложности о 45 млн человек. Второй вариант плана (апрель 1942 г.) увеличил эту цифру до 51 млн.
Территория РСФСР должна была стать германской колонией, а ее население, особенно русское, искоренено или выселено за Урал. Вот почему солдаты и офицеры вермахта получили установку: "Убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик – убивай, этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навеки".
Политика гитлеровцев, основанная якобы на тезисе "освобождения народов СССР", на самом деле заключала в себе аннексию территории и геноцид.
Отношение к оккупантам прибалтийского, части белорусского и украинского населения поначалу было неоднозначным. Обиженные властями в 30-е годы люди отождествляли оккупацию с уничтожением советского строя. В прифронтовых областях и в тылу усилился антисемитизм, чему способствовала и гитлеровская пропаганда, уверявшая, что немцы воюют только "с коммунистами и евреями".
После того, как Красная Армия овладела стратегической инициативой в войне в 1943 году, нацистская пропаганда даже предложила оккупированному населению от имени "политических организаций" русского, украинского, белорусского и других народов программу, обещавшую разные "блага всему без исключения населению".
В Берлине велись разработки по созданию антисталинского "русского правительства" и заключению с ним мира в границах 1939 года. В ноябре 1944 года по инициативе идеологов вермахта был создан "Комитет освобождения народов России", хотя его деятельность не имела никакого смысла. Даже прибалтийские страны, несмотря на настойчивые просьбы националистов, так и не получили реальную автономию. Поэтому настроения там становились, по донесениям советской разведки, "все более антинемецкими".
Провал гитлеровской национальной политики на территории СССР был очевиден.
Идеологический маятник
В этом контексте Советский Союз имел безусловное превосходство, поскольку, несмотря на серьезные просчеты и противоречия, именно особый характер межнациональных отношений во многом стал залогом нашей Победы.
В рамках Второй мировой войны на территории СССР антисоветское повстанческое движение не переросло в гражданскую войну, местные коллаборационисты все-таки не обрели статус "борцов за свободу".
Однако по мере изгнания нацистов с оккупированных советских территорий вместо укрепления взаимодоверия народов-победителей стал реанимироваться прежний сталинский принцип "разделяй и властвуй". Идеологический маятник качнулся намного дальше точки здравого смысла, в национальной политике закладывался негативный потенциал, которым будут отмечены все послевоенные годы.
Национальные паруса были сняты, как будто их и не было. Вместо возвращения депортированных народов на родину делалось все, чтобы чеченцы, ингуши и крымские татары забыли свою родину и культуру, путем ассимиляции и отрыва от корней вообще исчезли как нации.
Пройдет два года после окончания страшной войны, и Сталин снова сделает ставку на поиск врагов среди своих. Новая идеологическая кампания, под видом так называемой борьбы с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом, приобретет поощряемые сверху агрессивные, черносотенные формы, связанные с репрессиями и фактически запущенным антисемитизмом.
Режим произвола и бесправия, эксплуатирующий авторитет Победы, потом еще долго будет мучить народы. Но противоречия, созданные игрой на свободе и национализме, игнорирование внутренней логики этих великих ипостасей, в конце концов привели к гибели самого игрока.
День памяти и скорби – серьезный повод, чтобы вспомнить об этом.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
