Квентин Тварантино со своими «Бесславными ублюдками», картиной, снятой по мотивам истории Второй Мировой войны, нечаянно подгадал к 70-летию ее начала. Она идет уже вторую неделю по всему миру, в том числе и в России, и по кассовым сборам вырвалась в лидеры проката. В США и в Канаде «Ублюдки» собрали 37,6 миллионов долларов. Зарубежный прокат дал 27,5 миллионов. Какую часть из них составляют российские рубли, пока неизвестно. Но, видимо, тоже немаленькую.
Как бы там ни было, но коммерческий успех «киноманской» (по определению критики) картины одного из самых «киноманских» (по мнению той же критики) режиссеров современности, очевиден. Чтобы это значило?
У Тарантино – режиссера уже нескольких культовых фильмов, такого кассового триумфа еще не случалось.
Успех этот, может быть, более всего, симптоматичен для двух стран – для Германии и для России, поскольку представленная в картине анекдотическая версия Второй Мировой войны, должна как будто бы резать слух и зрение народов, которые более всего от нее и настрадались.
Не знаю, как дело обстоит в Германии, хотя именно там граждане могли бы почувствовать себя сильно задетыми фразой, звучащей с экрана: "Немцев будет тошнить от нас (евреев-партизан – Ю.Б.), немцы будут говорить о нас, немцы будут бояться нас!". Тем не менее, никаких демонстраций, протестных акций и дипломатических демаршей на территории бывшего рейха вроде не было и нет.
У нас фильм Тарантино «режет слух и зрение», в основном, профессиональным патриотам. Эти «ребята» и «девчата», во-первых, сильно оскорбились тем, что русские солдаты и генералы на широкоформатном поле битвы вообще не представлены, во-вторых, тем, что решающий вклад в дело торжества победы над нацистами внесли евреи. А это уже не просто искажение истории, но и издевательство над ней. Куда, мол, смотрит Комиссия по Предотвращению и по Пресечению?..
Комиссия, смею предположить, состоит из нормальных любителей кино, потому, возможно, не видит состава преступления в той игре воображения, которую разрешил себе автор.
Разрешил он следующее.
Сладострастный нацист и антисемит, полковник Ханс Ланда (его гениально играет австриец Кристоф Вальц), гоняется за евреями на оккупированных Гитлером территориях. Тем временем, партизанский отряд американских евреев-добровольцев открыл второй фронт во Франции, гоняясь за нацистами, убивая и скальпируя, а также, метя их лбы кровавой свастикой.
Таковой удостоится, как нетрудно догадаться уже по началу фильма, и Ханс Ланда. Еврейская девушка Шошанна Дрейфус, счастливо избежавшая расстрела, отмстила за гибель своей семьи покруче; она подожгла кинотеатр, в котором вся верхушка Рейха во главе с фюрером наслаждалась геббельсовским блок-бастером «Гордость нации».
Верхушка» сгорела, надо думать, в адских муках.
Это не первый киноанекдот о самом кровопролитном в истории человечества смертоубийстве. И уж, конечно, не последний. Их уже сочинено превеликое множество. Кое-кто из доживших до наших дней зрителей помнят фильм «Бабетта идет на войну» с юной Бриджитт Бардо. Тоже дело происходило в оккупированной Франции. Фильм, которому в этом году исполнилось ровно 50 лет, был допущен на советский экран и имел огромный успех. Официозная критика опять же ворчала, но идеологической диверсии в нем не усмотрела – не была настолько проницательной, как нынешняя. Насколько помнится, претензии исчерпывались указанием на «недопустимую пошлость» зарубежной картины.
Но вот сверханекдотичный Штирлиц прошел у всех на «ура» - и у простого народа, и у членов Политбюро.
Впрочем, если быть до конца объективным, надо признать, что кое-кто, все-таки, брюзжал. Брюзжали армейские генералы. По фильму, с их точки зрения, выходило, что войну выиграли чекисты. А как же – пехота, артиллерия, авиация, бронетанковые части?.. Что б никому не было обидно, режиссер Татьяна Лиознова сделала хроникальные вставки о полевых сражениях.
Американскому режиссеру никто не подсказал такой простой выход из неловкого положения. А то бы…
А то бы он послушался…
У Тарантино – своя война. Война между двумя фильмами: между тем, что сочинен под патронажем Геббельса - «Гордость нации». Он присутствует несколькими кадрами и рассказывает о нацистском снайпере Фредерике Цёллере, пристрелившим три сотни врагов Рейха. Ему заочно противостоит 30-летней давности лента известного итальянского кинорежиссера Энцо Кастеллари, снятая в жанре «спагетти-вестерн». Она присутствует в фильме Тарантино названием - «Бесславные ублюдки» и одним важным сюжетным мотивом. Ее герои по стечению обстоятельств тоже действуют на территории оккупированной Франции. И тоже воюют с нацистами. И тоже вносят решающий вклад в дело победы над гитлеровской Германией – похищают у гитлеровцев боеголовку от фауст-патрона. (Мы-то до сих пор думали, что появление сверхоружия в руках Гитлера предотвратил Штирлиц-Исаев).
«Гордость нации» побеждены «Бесславными ублюдками» Кастеллари, а ее создатели - «Бесславными ублюдками» самого Тарантино.
Именно посредством кино режиссер воюет с «режиссерами» Гитлером и Геббельсом. Оно – его сверхоружие. Помимо своего таланта и мастерства Квентин Тарантино мобилизовал историю мирового кинематографа – его самые легендарные образы и мифы, его самые расхожие жанры, его достижения на нивах экшена и психологической драмы.
Тени великих кинематографистов и любимых фильмов, и любимых кинематографий – это его, Тарантино, отряд коммандос, это его личная команда «бесславных ублюдков».
Под покровом приключенческой фабулы притаилась значимая для автора метафора: Гитлер и его свита приняли смерть не от предназначенной для них вульгарной взрывчатки, а от горы целлулоидной пленки, вспыхнувшей по мановению простой еврейской девушки Шошанны Дрейфус, после того, как она с экрана (!) произнесла приговор кинозрителю Гитлеру и его компании.
Сам фильм Тарантино, по логике вещей, можно понять как гражданскую казнь гитлеровского рейха через сожжение… на костре кинематографа.
***
Квентин Тарантино, на мой взгляд, оказался в ряду тех великих мастеров, для кого кино является не просто инструментом постижения реальности, ее понимания, ее исправления, но альтернативной реальностью, большей реальностью, чем реальность.
В кино, как в другую страну, как на другую планету, бежали от двухмерной жизни Гриффит, Чаплин, Эйзенштейн, Феллини…
Великие тяготились тем, что было не кино. И тем, что было вне кино. А в качестве импульсов и поводов для вдохновения им всегда нужны революции, войны и прочие стихийные, или на худой конец, гуманитарные катастрофы.
…Эйзенштейн вдохновлялся идеями социальной революции. Рифеншталь – идеями революции националистической.
Тарантино нашел точку опоры в борьбе с расизмом.
Ни в одном случае кино не одержало окончательной победы. Но во всех случаях оно одержало и одерживает победу над тем, что является Некино. В случае с Тарантино, в том числе.
В случае с Тарантино это особенно важно, поскольку в наше время нашествие Некино, стало приметой надвигающейся гуманитарной катастрофы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
