Рейтинг@Mail.ru
Ксения Перетрухина: в черном пространстве - невероятной красоты театр - РИА Новости, 03.05.2017
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Ксения Перетрухина: в черном пространстве - невероятной красоты театр

© Фото : Егор ЧувальскийХудожник-постановщик спектакля "Пустошь" Ксения Перетрухина (слева) и режиссеро Руслан Маликов (справа)
Художник-постановщик спектакля Пустошь Ксения Перетрухина (слева) и режиссеро Руслан Маликов (справа)
Читать ria.ru в
Посреди затерянного шахтерского городка стоит огромный ампирный театр. Художница и режиссер Ксения Перетрухина рассказала РИА Новости, как столичные адепты «Новой драмы» сделали там спектакль «Пустошь» по пьесе Анны Яблонской, погибшей при теракте в Домодедово, как зрители смотрели его со сцены, сидя на кроватях, и как шахтеры встретили голого артиста. Беседовала Ирина Саминская.

Посреди затерянного шахтерского городка стоит огромный ампирный театр. Художница и режиссер Ксения Перетрухина рассказала РИА Новости, как столичные адепты «Новой драмы» сделали там спектакль «Пустошь» по пьесе Анны Яблонской, погибшей при теракте в Домодедово, как зрители смотрели его со сцены, сидя на кроватях, и как шахтеры встретили голого артиста. Беседовала Ирина Саминская.

- Что такое Прокопьевский театр и откуда он взялся в твоей столичной жизни?

- Там невероятно интересное пространство. Маленький шахтерский город, 200 тысяч населения. Бараки, современные дома – новая часть города, а несколько сталинок и собственно здание театра - это старая часть города. Отовсюду торчат вышки шахт, ощущение, что все время горят костры, из труб валит черный дым, топят углем. Снег черный в прямом смысле - примерно как в Москве, когда тает, только чернее в несколько раз. Флаг российский не красно-сине-белый, а красно-сине-черный. Но там свои красоты - например, всегда солнце. И это такая пустошь: горы, памятник Ленину, а за ним через трамвайные пути фантастическое здание театра, невероятного размера, памятник архитектуры в духе сталинского ампира. В этом здании, конечно, воплотилась идея соборности, только не религиозной, а утопической: про то, что все шахтеры могут собраться в театре.

- Как они тебя нашли?

- У них отличный директор – Людмила Купцова, умная, инициативная, любящая театр, интересующаяся не только тем, как выглядят ее ботинки. Она видела в Перми спектакль «Хлам» режиссера Марата Гацалова и позвала его поставить "Экспонаты" по пьесе Вячеслава Дурненкова. Гацалов сплотил труппу, а в ответ она предложила ему стать главным режиссером в театре. У него возникла идея, чтобы Руслан Маликов поставил «Пустошь» Яблонской: это было еще при ее жизни. Обо мне они знали раньше, так как были на моем мастер-классе в Перми и в принципе уже хотели работать со мной.

- Актеров не привозили?

- Нет, актеры местные, хотя костюмы для них делал Алексей Лобанов из Москвы. Он придумал все костюмы для античной части - золотые латы…

- Золотые латы к чему, вроде речь о современной пьесе?

- Там по сюжету в хрущевке живет Геннадий Цаплев, который считает себя римским центурионом и требует, чтобы жена его звала Гнеем Сервилием Сципионом. А он ее зовет Цинтией и сына – Октавом. Он вернулся с войны, с тех пор ничего, кроме как убивать, не умеет, сидит дома и не работает. Жена ему предлагает устроиться ассенизатором. Это история отчасти из жизни Яблонской. Муж Ани в трудные для них времена работал на таком коллекторе, ассенизационном накопителе. И вот его напарник, абсолютно простой мужик, упал в коллектор, но стал не материться, а хохотать и читать "Демона" Лермонтова. Когда он рассказал эту историю Ане, она начала пьесу.

- В античной реальности у героя все лучше, чем в реальной?

- Нет, там тоже не совсем хорошо. На самом деле, метафора в пьесе достаточно простая: иррациональное в человеке – неубиваемо; есть рот и ложка, а есть, как говорит Вырыпаев, что-то еще. Невозможно исчерпать все только бытом.

- Как ты решила обойтись с пространством?

- Перевернуть его. Действие античности перенести в двухъярусный зал театра, где висит огромная люстра. Местная легенда, кстати, гласит, что люстру весом в 1,5 тонны привезли из столичного Дворца съездов. Так вот, зрители сидят на сцене, где стоит мебель из хрущевок, самая обычная: кровати, столы, ковры. Это единое пространство, оно хорошо считывается. Над каждым таким островком, а их 18, висит 18 люстр. И оттуда зрители смотрят в античность, в освещенное огнями пространство.

- Не знаю как зрители в Прокопьевске, на меня уже один рассказ производит впечатление.

- Они тоже реагировали потрясающе. В спектакле есть такая радикальная вещь как появление голого тела, и это был краеугольный камень всей нашей работы.

- Почему?

- Это необходимо по сюжету. Для героя нагота - символ его полноценности, она дарит ему ощущение жизни. Он тренируется голый, и когда его жена привлекает экстрасенса, чтобы вернуть мужа в семью, тот говорит: «Я не могу работать, он без трусов». Один из зрителей после спектакля сказал, что он понял: они все кастраты, жизнь в хрущевке сродни кастрации. В пьесе об этом много сказано в том духе, что в бедности, но не в нищете.

- Зрители поняли, что раздевание необходимо?

- Они все понимают, говорят: чего тут обсуждать, все уместно. Взрослые женщины после спектакля признавались: у меня было такое, муж – римский центурион. Хотя переживание у них гигантское, и это нормальная реакция. При виде голого тела человек, например, начинает глупо смеяться.

Моя задача была, чтобы люди почувствовали театр как близкое себе пространство. Это шок для них - сидеть в театре на кровати и пить чай, чтобы ощутить театр как нечто важное и при этом имеющее отношение к твоей реальной жизни, а не к какому-то периодическому прикладыванию к телу официальной культуры.

- Количество зрителей ограничивалось?

- Я распределила все таким образом, чтобы можно было посадить 61-63 человека. На премьере мы сажали сто, но это неправильно. Все расположено на плоскости, и сзади сидящим уже не видно. Как говорит директор, это первый случай в Сибири, когда молодежь на спектакле сажают на подушки. Я придумывала декорацию так, чтобы у зрителя было ощущение своего места. То есть ситуация, когда в зале на 800 человек сидит пятнадцать, а для них играют двадцать на сцене, выглядит трагично. А мой спектакль наоборот - чем меньше зрителей, тем лучше.

- Сколько времени вы работали?

- Всего Маликов пробыл полтора месяца, я - меньше. Нам очень помогали. Например, директор за несколько часов до премьеры нашла звериные шкуры, включая медвежью, которые не понадобились. Она молодец.

- Есть шанс увидеть это в Москве?

- Я надеюсь, что спектакль будет на «Золотой маске», но есть несколько проблем, которые для организации показа в Москве надо решить.

 

 
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала
Чтобы участвовать в дискуссии,
авторизуйтесь или зарегистрируйтесь
loader
Обсуждения
Заголовок открываемого материала